Когда отслеживаешь те или иные знаковые события русской истории начала XX века, приходишь к выводу, что печальные события 1917 года просто не могли не произойти. Вот, например, русско-японская война, поражение в которой стало одним из камушков, спровоцировавших сход революционной лавины. Казалось бы, не победить Россия просто не могла, а для поражения Японии в этой войне были все предпосылки (ее экономика была гораздо слабее и военных ресурсов у Японии было гораздо меньше), но, все произошло не так, как ожидалось. И дело вовсе не в бездарности российского командования (как порой пишут), и не в особой мудрости японских военачальников. Целый ряд вовремя пришедшихся бифуркационных (т. е. поворотных) случайностей (не совсем удачный в этом контексте термин, но не вспоминать же все время о тех, кто стоит за этими случайностями) — главный фактор поражения России в этой войне.

 

До весны 1904 года война шла без видимого преимущества одной из сторон. В начале марта в Порт-Артур явился командующий флотом С. О. Макаров. Он был известен как знающий и гибкий военачальник, на него возлагались серьезные надежды (надо сказать, не без оснований) в плане улучшения обстановки на фронте. Первые же действия адмирала на новом посту свидетельствовали о том, что угроза от российской эскадры становилась для японцев все более реальной.

 

Впрочем, все эти потери пока еще не были фатальными. Война продолжалась. Героические защитники Порт-Артура держали оборону. Увы, еще одно обстоятельство сыграло на руку японцам. Дело в том, что в процессе строительства укреплений Порт-Артура не была учтена дальнобойность современных артиллерийских орудий. Заметив это, японцы взяли крепость в блокаду, установили на удобных позициях орудия и начали атаку эскадры в гавани. Необходимо было уводить корабли из переставшего быть для них безопасным Порт-Артура, для чего следовало прорвать японскую морскую блокаду.

 

В первой фазе сражения огневой контакт длился недолго и без особого успеха для обеих сторон. Витгефт, стремившийся довести до Владивостока максимальное количество целых кораблей, успешно осуществлял маневры, и русской эскадре удалось прорвать вражескую блокаду. При наличии хорошей скорости вполне можно было оторваться от японцев. Но как раз ее-то и не было. Чем и воспользовался азиатский Нельсон. Идущие на параллельных курсах эскадры вновь вступили в сражение. Надо сказать, что стрельба русских кораблей была довольно-таки успешной. И казалось уже, что японской эскадре не удастся воспрепятствовать Витгефту довести свою эскадру до Владивостока.

 

Это понимали на тот момент и сами японцы. Адмирал Того приказал приготовить сигнал к отходу. Кто-то из его свиты спросил азиатского Нельсона по поводу исхода боя, на что тот ответил, что шансы русских предпочтительнее и успеха ждать не приходится. Пока тянулась техническая пауза, а сигнальщики находили флажки, комбинация которых говорила освободить поле боя вслед за флагманом, японские пушки уже по инерции продолжали обстрел русских кораблей. И тут произошло нечто невероятное.

 

Надо сказать, что на невероятное попадание двух снарядов в одно и то же место адмирал Того среагировал сразу же: его новый приказ обязывал продолжать бой. Увы, русские корабли, сбившись в кучу, превратились в классную мишень для врага. Но и тут еще не все было потеряно. Благодаря проявленной военной мудрости и отчаянной храбрости командира, который был вторым в колонне броненосца «Ретвизан» Эдуарда Щенсновича, принявшего огонь на себя и выигравшего тем самым время для оценки обстановки, эскадре удалось избежать клещей. Однако остальные корабли не последовали за «Ретвизаном», потеряв возможность общего прорыва.

 

И тут очередная роковая случайность окончательно похоронила шансы русских на прорыв к Владивостоку. Парадокс, но сражение было выиграно японцами благодаря тому, что их артиллеристы стреляли, мягко говоря, не очень точно. По сути, и те два снаряда, что предрешили исход сражения, попали не туда, куда их направляли наводчики, поскольку из крупных калибров было принято стрелять в корпус, в идеале в его подводную часть. Но еще один, совсем уж неточный выстрел японских артиллеристов оказался решающим. Посланные в белый свет снаряды на своем пути натолкнулись на стеньги обеих мачт броненосца «Пересвет» (т. е. на самом деле был бы довольно-таки большой перелет, не попадись на пути снарядов стеньги).

 

Стеньга — массивный металлический прут, венчающий основу мачты. Предназначена для крепления фалов (веревок), к которым цепляются флажки сигнализации.

 

Получается, что своим архинеточным выстрелом японский «пушкарь» разрушил систему подачи сигналов. А ведь в это время был получен сигнал с «Цесаревича», подтверждавший гибель командующего, и находившийся на судне «Пересвет» контр-адмирал князь Ухтомский принял на себя командование. Он отдал приказ известить об этом эскадру, но сделать это уже не представлялось возможным. Кое-как комбинацию флажков все-таки прикрепили к рукояткам (поручням) мостика, но, во-первых, это было намного ниже, чем положено, и, во-вторых, сигнал невозможно было прочитать из-за дымящихся от многочисленных пожаров надстроек броненосца. На остальных кораблях решили, что и младший флагман не в состоянии выполнять обязанности.

 

Значение произошедшего в тот день трудно переоценить. В случае удачного прорыва к Владивостоку Порт-артурская эскадра смогла бы помочь отправленной на Дальний Восток Балтийской эскадре и обеспечила бы полный перевес русского флота над японским и никакого поражения под Цусимой тогда бы не было.

 

Надо сказать, что и в Цусимском сражении удача не изменила адмиралу Того, тогда как к его противнику адмиралу Рождественскому изменчивая фортуна повернулась спиной.

 

Историки, самым серьезным образом изучавшие все перипетии Цусимы, в большинстве своем уверены, что исход сражения во многом предрешили серьезные ошибки, допущенные адмиралом Рождественским. Не будем оспаривать это мнение, только добавим, что и азиатский Нельсон при Цусиме допускал ошибки. Но, повторимся, удача была на стороне японцев. Известно, что Рождественский был тяжело ранен в самом начале боя. В то же время один из снарядов взорвался на мостике адмирала Того, но он получил только легкую рану. Или еще пример: на броненосце «Фудзи» после попадания русского снаряда начался пожар в артиллерийском погребе. Казалось, взрыв неминуем. Но потушить пожар японцам помогли… наши артиллеристы. Следующий снаряд перебил трубу гидравлической магистрали, и огонь был залит хлынувшими потоками воды. И таких примеров множество.

 

После русско-японской войны Россия надолго выбыла из числа великих морских держав. И пусть территориальные потери для страны были минимальными, но стены имперского дома покрылись трещинами — первая в XX веке революция шла уже полным ходом и, надо сказать, не без активной финансовой помощи все тех же японцев. Первый шаг по тропинке, ведущей в пропасть, был сделан…

 

Полковник японской разведки Акаши сумел организовать финансирование русских революционеров через лидера одной из финских партий Конни Циллиакуса. В частности на эти деньги было проведено два совещания революционных партий с целью их соединить. Кроме того, японцы отправили в Россию два корабля с оружием. Первый — «Джон Графтон, был отправлен на Балтику. На нем было около 16 тысяч винтовок, 2,5—3 тысячи револьверов и до 2,5 миллиона патронов. Впрочем, почти все это оружие попало в руки властей и только 300 винтовок попали к революционерам. Другое судно, «Сириус, добралось до берегов Кавказа уже по окончании русско-японской войны. На нем было около 2,5 тысячи винтовок, которые поступили в распоряжение местных революционеров и прочих хулиганствующих субъектов (очень часто это было одно и то же).